Сегодня — несколько забавных, странных и просто клёвых фактов о машинах. Какие-то из историй скрасят ваши будни.
Факт №1. Bugatti Veyron тратит уйму сил на преодоление сопротивления воздуха
Первый Bugatti, в клочья порвавший представления о скорости и развязавший соперничество дорожных машин с «максималкой» за 400 км/ч, по ряду причин окружён множеством мифов и баек. По одной из таких, у типичного владельца Bugatti к моменту покупки Вейрона в гараже уже стоят около 80 машин, три самолёта и одна яхта. Другая говорит о том, что в числе купивших Veyron почти нет женщин.

Да что там байки — сам процесс создания 1001-сильного прототипа соткан из историй и может служить добротной голливудской кинозаготовкой. «Вейрон» оказался капризным и диким созданием. Захватив всё внимание инженеров и лично босса концерна VW Фердинанда Пиха, машина ломалась, гневалась, вспыхивала на стендовых испытаниях, плевалась двухметровым пламенем из выхлопа и до взрывов изматывала собственные колёса. Последнюю проблему удалось решить лишь частично: в компании Michelin разработали особо прочные шины, способные выдержать дикую центробежную силу и тысячи километров непростой эксплуатации. Но в режиме максимальной скорости даже эти покрышки выдержат не больше 15 минут.

Всё это стало логичными барьерами на пути создания гипермощной и мегабыстрой машины на каждый день. Сегодня не веришь, что в катящих по тихим улочкам «Вейронах» совмещено когда-то несовместимое.
Зато стоит поверить в другое. Например в то, что на скорости 250 километров в час Bugatti Veyron обходится всего-то четвёртой частью своей невероятной мощности. То есть какими-то 270 лошадиными силами! А вот на скоростях, близких к предельным, автомобиль задействует всё остальное, чтобы... банально пробиваться сквозь поток набегающего воздуха. Только представьте: потенциал Golf GTI, чтобы ехать, и целого Dodge Demon сверху — чтобы бороться с воздухом. А теперь попробуйте прикинуть, каково приходится наследнику «Вейрона» — гиперкупе Chiron с его 1500 л.с. и 490,5 км/ч официально достигнутой «максималки
Факт №2. Дорожный McLaren способен сам себя сломать
Казалось бы, угробить вещь — вопрос пары пустяков. Ничего не стоит отправить Ferrari в кювет, Boeing — в крутое пике, а iPhone — в унитаз. Правда, для этого потребуется «помощь» кого-то, кто будет неосторожен — ведь вещь сама себя не ломает. Но как вам «встроенная» фича, способная, скажем, искалечить машину? Такая заложена в британском гиперкаре McLaren P1, рождённом в 2013 году.

На скоростях, близких к предельным, активная аэродинамика всеми силами старается прижимать машину к асфальту, создавая эффект вроде невидимой руки ребёнка, который катает игрушку по полу, прижимая её посильнее. Представьте, что в какой-то момент ребёнок ошибается, слишком активно давит на заднюю часть и слышит «хрясь!».
Имя крушителю — заднее антикрыло особой формы. Выдвигаясь на толстенных 30-сантиметровых стойках, оно способно генерировать так много прижимной силы, что фактически становится прессом и может ненароком сломать дорогущую регулируемую подвеску.

Заметив склонность 916-сильного гиперкара к мазохизму, в McLaren ограничили сверхвозможности, настроив аэродинамику так, чтобы высота и угол атаки не натворили дел на скорости 350 км/ч, но чтобы и прижим оставался достаточным. Если вообще слово «достаточный» применимо к 600 килограммам генерируемой силы. Такое едва ли встретишь на дорожной машине.

~

Факт №3. А эти двое способны ломать гидравлические прессы
Ещё одну суперспособность McLaren P1 раскрывает его трековая версия GTR, чья мощность на 84 лошадиные силы превосходит оригинал — и прямёхонько приближается к показателю в 1000 л.с. Представьте себе: более крутой, более лёгкий, освобождённый от всех дорожных опций гиперкар каким-то чудом обходится без каркаса безопасности — важнейшей опции для автомобиля, чья судьба прочно связана с гонками.

На поверку «чудо» оказывается конструктивным преимуществом. Ведь карбоновый монокок британской машины сам по себе обеспечивает такую прочность и защиту, что ему не нужна помощь металлических труб. Для сравнения: наимощнейшая трек-версия Pagani Zonda с индексом R, несмотря на схожую конструкцию с углепластиковой пассажирской капсулой, без каркаса всё-таки не обошлась.
А вот чья ещё «черепушка» оказалась прочнее привычного — спортивного купе Ford GT 2003 года. Помимо впечатляющих мощностных (558 л.с.) и скоростных (3,3 секунды до 100 км/ч) характеристик, наследник величайшего спорткара Америки обладал настолько жёстким кузовом, что в ходе заводских испытаний на прочность умудрился сломать тестовый пресс. Под нагрузкой крыша Форда не сдалась и вывела из строя оборудование. 

~

Факт №4. Лошадиная сила? Ха! Ведь в моду могли войти козья сила и лошадиная голова

И нет, речь вовсе не об истоках понятия «лошадиная сила» или пересчёте современных показателей мощности в физические способности отдельно взятой кобылы. К чему банальности, когда-то под «капотом» у машины находился козёл! Дело было около века назад в Америке, где на свет появилось рогатое, а вскоре — и приводимый им в движение экипаж. В отличие от типичной телеги американских староверов-амишей, у повозки было водительское место, четыре колеса и небольшой загончик для животного, что даёт право рассуждать о первом в мире центрально-заднемоторном гужевом транспорте. Что может быть более странным?

Разве что голова лошади, притороченная к самобеглому экипажу. Казалось бы, на рубеже позапрошлого и прошлого столетий автомобиль почти освободился от живой лошадиной тяги. Распрощался с цоканьем подкованных копыт и всецело положился на двигатель. К чему тогда эти странные маскоты? Неужто без коня на носу пассажиры чурались новеньких экипажей? Вовсе нет. Но их боялись сами лошади.
Попытку подружить парнокопытных и двухтактных в 1899 году предпринял мичиганский священник Юрай Смит, соорудивший свою Horsey Horseless. Насадку-шпионку с деревянной головой, которая, будучи приделанной к носу автомобиля, могла бы сойти за свою в лошадиной «тусовке» и не пугать гужевые повозки.

По задумке, прежде чем быть одураченной, встречная лошадь успела бы поравняться со стрекочущей машиной и благополучно разминуться, не наделав глупостей. Как истинный изобретатель, Смит предусмотрел внутри головы ёмкость, где мог бы находиться дополнительный топливный бак. Но любопытная затея не выгорела и про «фейковый» «стартап» забыли, так и не освоив выпуск. То, что светлая идея окажется обломом, понимали, кажется, и люди, и кони. К началу прошлого столетия по дорогам Америки бегало достаточно модных механических экипажей и шифроваться под устаревающий гуж было уже не с руки. Двадцатый век набирал обороты.

~

Факт №5. Стежков в салоне Rolls-Royce больше, чем гречки у вас дома
Интересно, что в привычных для автомобиля дисциплинах первосортные машины Rolls-Royce почти не участвуют. Не соревнуются в разгоне и максимальной скорости, не меряются мощностным потенциалом. Даже в спорте британская марка отмечалась лишь в прошлом столетии, тогда как их земляки из Bentley продолжают стирать покрышки об асфальт и выбивать пыль из апексов Пайкс-Пик.

Очевидно, миссия машин из Гудвуда — ненавязчиво прививать благородные манеры и окружать владельца заботой и роскошью. Rolls-Royce не терпит суеты даже в ходе сборки: один экземпляр могут собирать месяцами, педантично выводя линии, осматривая изъяны кожи и подсчитывая аккуратные стежки ниток.

К слову, о нитках. Подсчитано (угадайте, кем), что одна только вышивка на потолке особого купе Wraith Falcon состоит из четверти миллиона стежков разной длины и занимает несколько недель скрупулёзной работы. Кроме шуток, чтобы вручную вышить правдоподобного сокола-сапсана (почему бы и нет!), сотрудники цеха своими глазами следили за полётом живых птиц и лишь потом брались за иголки, переводя впечатления и создавая реалистичные светотени. С ума сойти
Погодите, ведь есть ещё розы! Цветочная декорация в интерьере флагманского седана Phantom по чьему-то заказу потребовала больше работы и по итогу вылилась в целый миллион стежков! Неужели и тут вышивальщики часами наблюдали за живыми розами? А ведь так и было — правда, далеко ходить не пришлось: особый светлый сорт Phantom Rose произрастал недалеко от штаб-квартиры Rolls-Royce.

Ну, и раз уж мы упомянули актуальную сегодня гречку, то вот ещё один факт: в одной упаковке в среднем содержится до 45 000 зёрен. Догадайтесь, что сложнее: пересчитать по крупицам 22 пачки или обшить розами салон Rolls-Royce?