Третий крестовый поход был одним из тех событий, которые противоречат идее о том, что средневековый мир характеризовался крупными культурными блоками, такими как европейский христианский мир и исламский мир, которые практически не влияли друг на друга. Третий крестовый поход также не был примером некоего предполагаемого "столкновения цивилизаций" между исламом и христианским миром. Он был гораздо более сложным, в нем участвовали многочисленные конкурирующие политические и культурные группы, интересы и действия которых не привели к формированию "восточного" или "западного" блоков. Скорее, Третий крестовый поход характеризовался сложным соперничеством внутри предположительно христианского и исламского "лагерей", что, в свою очередь, привело к неожиданным и меняющимся союзам.

XII век был периодом значительного экономического роста и увеличения численности населения в Западной Европе, сопровождавшегося огромными культурными достижениями. Во время Третьего крестового похода этот процесс шел полным ходом. Теперь в обращении находилось значительно больше денег – денег, которые правители и высшая аристократия могли использовать для найма и оснащения профессиональных солдат. Эти деньги также обеспечивали капитал, с помощью которого экономически развитые регионы, такие как итальянские "морские республики" Генуя, Пиза и Венеция, финансировали свою расширяющуюся торговлю внутри Европы и за ее пределами, включая оружейную промышленность, которая теперь стала процветающим бизнесом как для производителей, так и для торговцев. Хотя исламский мир уже давно опережал Западную Европу в большинстве этих областей, европейцы так успешно играли в "догонялки", что обогнали своих мусульманских соперников в нескольких важных областях, в первую очередь в судоходстве и торговле. Итальянские суда теперь доминировали в Средиземном море. Но, европейцы обладали гораздо меньшими географическими знаниями, особенно за пределами Европы. Это географическое невежество было большей проблемой для торговцев, чем для командиров крестоносцев, поскольку последние теперь редко выходили за пределы территорий, завоеванных и впоследствии утраченных их предшественниками. Более серьезными были проблемы с коммуникациями, когда они полагались на гонцов, нуждавшихся в военной защите. Кроме того, требовалось много времени, чтобы сообщения доходили до адресатов и чтобы приходили ответы.

Однако в исламском мире также происходили значительные изменения. Арабский и персидский оставались языками образованного, аристократического или "высшего" общества, но большинство представителей политической и военной элиты теперь были либо турецкими по происхождению, либо тюркизированными по культуре, включая даже великого Саладина, который сам был курдом по происхождению. Западноевропейское религиозное, военное, культурное и экономическое наступление, характерным примером которого стали крестовые походы, вновь разожгло давно дремавший дух джихада в некоторых частях исламского мира. Самый престижный "первичный" джихад, направленный на то, чтобы вести нравственный образ жизни, конечно, оставался центральным в исламской культуре, но теперь "вторичный" джихад, или физические усилия по защите ислама, приобрели все большее значение в тех регионах, которым угрожали крестоносцы. Именно этот иногда воинственный вторичный джихад, был движущей силой исламских армий Сирии, Египта и соседних регионов, которые практически уничтожили Иерусалимское королевство крестоносцев в 1187 году. Победы Саладина, воспринятые в католической Западной Европе как шокирующая перемена, в свою очередь, привели к Третьему крестовому походу и битве при Арсуфе. Возрожденный дух джихада перешел от оборонительной позиции начала и середины XII века к наступательной стратегии при Саладине. Тем временем крестоносцы перешли от наступательного мышления к оборонительному.

К концу XII века, в стратегическом и военном плане государства крестоносцев оказались фактически предоставлены сами себе после смерти византийского императора Мануила в 1180 году, и союз с византийцами, который всегда был трудным, стал почти невозможным. Активная поддержка со стороны Западной Европы также была неустойчивой и ненадежной, пока потрясение от падения Иерусалима внезапно не возродило энтузиазм к крестовым походам. Государства крестоносцев разрывались между необходимостью сосуществования со своими мусульманскими соседями и непрекращающимся стремлением обратить их в свою веру или победить их.