Изучение иностранных языков опасно. Оно не только расширяет сознание, но и позволяет увидеть тот самый абсурд, на котором держится наш мир. А увидев, уже невозможно сделать вид, что ничего не заметил. Особенно если этот абсурд нацарапан на человеческой коже, под видом мудрости тысячелетий.

Студент третьего курса восточного факультета, Артём, мчался в метро на лекцию по диалектам южных мин. Его мозг был плотно забит иероглифами, а душа жаждала только тишины и чая. В переполненном вагоне его взгляд, ища точку опоры, упал на предплечье здоровенного парня в косухе. Там извивалась изящная вертикальная строка иероглифов.

«Хм, классическая цитата, — с профессиональным высокомерием подумал Артём. — „Конфуций сказал“ или „Путь в тысячу ли“».

Он машинально начал читать про себя, отрабатывая навык. Результат заставил его глаза округлиться.

Парня звали Влад. Влад гордился своей новой татуировкой. Мастер уверял, что это значит «Сила и мудрость». Влад ощущал себя носителем глубокой восточной философии.

А Артём в это время сдерживал дикий смех, читая на могучем бицепсе Влада следующее: «Способ приготовления пельменей. Муку просеять в глубокую миску. Добавить щепотку соли. Постепенно влить теплую воду. Замесить гладкое тесто. Накрыть полотенцем, оставить на тридцать минут. Для фарша смешать фарш, лук, соль, перец...»

Артём аж хрюкнул, давясь смехом. Влад повернул голову, его бровь поползла вверх.

— Чего? — пробасил он.

Артём, краснея, указал на тату.

—Я… я просто читаю. Это очень… практичный текст.

— Философия, брат, — важно сказал Влад, поглаживая предплечье. — Древняя мудрость.

— Ага, — Артём кашлянул в кулак. — Мудрость о… влажности теста. Там написано: «Тесто должно быть упругим, но не тугим».

Лицо Влада стало подобно лицу человека, внезапно осознавшего, что на его спине приклеена бумажка с надписью «Пни меня». Он уставился на свои иероглифы.

— Что?

— И дальше, — продолжил Артём, уже не в силах остановиться, — «Слепите пельмени, защипнув края. Варите в кипящей подсоленной воде пять-семь минут до всплытия». Очень глубокая мысль.

Весь мир в вагоне сжался до размеров строки на руке. Влад слышал только гул собственного мозга, перемалывающего осознание: «Философия… пельмени… сила… фарш…». Нарушаемый стуком колёс. Он медленно поднял руку, разглядывая тату как впервые.

— Пельмени?» — тихо переспросил он.

Артём только кивнул, сжав губы.

— А я думал, там про стойкость духа, — мрачно пробормотал Влад, глядя на инструкцию по лепке. Он стал похож на маленького ребёнка, который вот-вот расплачется.

Парень вдруг представил, как стоит в баре, закатывает рукав, а какой-нибудь ценитель востока читает и выдаёт: «Брат, а фарш из свинины с говядиной или чисто свиной?»

Артём, видя крах целой личности, вдруг захотел поддержать человека.

— Зато рецепт классический! — попытался он утешить. — Вода точно тёплая, тесто отдыхает. Все технологически грамотно.

На следующей станции Влад молча вышел из вагона, разглядывая своё предплечье с видом первооткрывателя страшной истины.

Артём же доехал до университета. Зашёл в аудиторию, сел за парту и открыл тетрадь. Профессор начал говорить о великой китайской литературе.

А Артём смотрел в окно и думал, что где-то прямо сейчас огромный парень в косухе, возможно, покупает муку и фарш. Потому что раз уж философия провалилась, надо хотя бы пельмени сделать по правилам. Татуировка-то обязывает.

Это теперь его путь воина. Его дао. Его проклятие.

© Ольга Sеребр_ова