Ты знаешь, как бывает, когда заходишь в качалку? Тишину взрывает только лязг блинов да тяжёлые вздохи. Место, где статуи из мышц разговаривают со своим отражением. И вот в одном таком храме силы, среди обычного вечера, случилась история...

В тот день Артём, человек стройный и в душе уже марафонец, переступил порог «Железного храма». Царство стонов железа, пота и зеркал, в которых множатся мускулы. И у этих зеркал, подобно горе, сотканной из плоти и жил, возвышался Геннадий. Борода его была подобна зарослям тёмного леса, взгляд... осколкам гранита. Он беседовал со штангой, тихо и убедительно.

Артём, с почти благоговейным ужасом, занял соседнюю беговую дорожку, машину для хрупких. Он пытался раствориться в ритме шагов, но величие Геннадия подавляло. И вот, в этот миг вселенской серьёзности, из глубины бороды прорвался звук. Тоненькая, трогательная детская песенка: «Пусть мама услышит, пусть мама придет...»

Зал замер. Грохот блинов прекратился. Артём на дорожке споткнулся о собственное изумление. На лице Геннадия, этом суровом ландшафте, появилась трещина. Мягкость, истома, безграничная нежность. Он извлёк из-под пояса, будто священную реликвию, сияющий телефон.

— Да, мамулечка, — произнёс Геннадий голосом, в котором внезапно обнаружились медвежьи объятия, тёплое молочко и выглаженная в детстве рубашечка.

Артём, забыв о беге, слушал, раскрыв рот. Девочка на эллипсе улыбнулась. Атмосфера в зале стала мягче на пару градусов.

— Я поел, да.

— Воду пью.

— Куртку взял, конечно. Конечно, куплю... творожок именно тот, с изюмом... Да, свёклу тоже... Не волнуйся... Целую.

Он положил трубку, и гранитная маска вернулась на место. Песенка осталась висеть в воздухе.

Он швырнул взгляд на Артёма, который застыл, как мышь перед совой.

— Что уставился? — прогремел Геннадий. — У мамы давление. За продуктами еду после кача.

И, помолчав, добавил, уже чуть тише: «А песенку... внучка установила. Не отменять же».

Артём добежал свою дистанцию с улыбкой. В этот день спортзал стал местом, где даже самые суровые люди помнят, кто за них переживает. А ещё, что грозные горы иногда имеют сердце из мягкого творожка.

© Ольга Sеребр_ова