Каждые новогодние праздники в одном московском театре с самого утра играли детский спектакль. Начиная со второго января. Без раскачки, без «давайте ещё денёк переждём». Детям ведь всё равно, какой сегодня день недели и сколько ты спал, если вообще спал.

Душа ребёнка требовала праздника, волшебства и немедленного чуда. А душе, как известно, не объяснишь, что ты лёг в пять утра и видел жизнь слишком близко.

Но вернёмся к спектаклю.

Сказка была про огородное пугало, которое одна волшебница превращает в человека. Параллельно там ещё шла линия любви Молли и Роба.

В общем, фокусы, песни, счастье, добро. Час пятнадцать чистого восторга. Дети радуются, родители зевают, актёры держатся на силе воли и гриме.

Оксана играла Волшебницу. Злая, казалось бы, ирония судьбы. В её-то состоянии после очень уверенной встречи Нового года она могла превратить тыкву не в карету, а самое большее... в рассол. Но артисты были героями. Они собрались в театре к девяти утра. Чтобы нести прекрасное детям.

Сами при этом находились в состоянии, далёком от прекрасного. Очень далёком. Некоторые вообще не ложились спать. Реально — «с корабля на бал». Перегар, блуждающий взгляд, на лице следы салата, который, возможно, ещё помнит бой курантов.

Дальше расскажу эту историю с двух ракурсов.

СЦЕНА.

Идёт спектакль. На сцене трое артистов. Волшебница, Пугало. И Роб, один из влюблённых. Всё по плану. Текст сказан, оценки отыграны, жесты отжестикулированы.

Всем коллективом активно двигают действие к финалу. Как говорится, не можешь играть хорошо — играй быстро.

Реплика...

Сейчас должна выйти Молли...

А Молли нет.

Артисты оживились, переглянулись. Ладно. Бывает. Решили ещё раз прокрутить сцену. Медленно, аккуратно, с надеждой. Сейчас. Вот сейчас. Она выйдет.

Но она НЕ ВЫХОДИТ.

В этот момент время остановилось. Алкоголь испарился из крови мгновенно. Адреналин вышел на сцену вместо Молли.

Если Молли не появится, дальше играть бессмысленно. Можно сразу давать занавес, сдавать дипломы в театральный и устраиваться в цирк. Медведями на велосипедах. Там хотя бы текстов нет.

И тут Роб, человек находчивый и уже смирившийся с судьбой, вдруг говорит:

— Друзья, что-то я беспокоюсь. Пойду поищу Молли.

И УХОДИТ СО СЦЕНЫ.

Просто берёт и уходит.

А так можно было?!

Волшебница с Пугалом остались в осадке. Как два огородных чучела на фоне пустой декорации английской деревни. У них не было текста на эту… экзистенциальную паузу. Вообще. Ни строчки. Без Роба и Молли это уже не спектакль, а собрание людей в странных костюмах.

Они смотрели друг на друга, как два идиота, и начали в третий раз проговаривать предыдущий текст. Но почему-то медленно. Очень медленно.

Темпоритм упал. Они говорили точно в рапиде. И двигались также. Их костюмы промокли насквозь от напряжения.

Молли нет, а теперь и Роб пропал. Надо тянуть время.

Лёгкая детская сказка на глазах превращалась в трагедию шекспировского накала. По значимости. По ощущению, что сейчас кто-то умрёт. А артисты в этот момент находились в состоянии, близком к предынфарктному, и вполне искренне ожидали, что кто-то из них сейчас рухнет прямо на сцене.

Дети смотрят и не понимают. Волшебница с Чучелом, а она Пугало со страху пару раз так и назвала, тоже плохо соображали, что они творят. А творить-то надо было.

И тут Пугало говорит:

— Пойду и Я поищу Роба и Молли. Наверное, что-то случилось.

И начинает уходить со сцены.

В этот момент Оксана понимает, что её сейчас на сцене оставят одну. С детьми. В английской сказке.

Что она будет делать?! Курочку Рябу им читать? Откуда вообще Ряба в Англии?! Это уже не постановка, а международный скандал!

Актриса хватает Пугало за рукав мёртвой хваткой:

— Я с тобой.

И они с абсолютно серьёзными лицами пытаются уйти со сцены. Да какой там уйти! Бежать! Из театра. Из города. В идеале, с земного шара. Оставить детям пустую сцену с пожеланием: «Творите сами, ребята, искусство свободно!» А мы пошли.

И тут. Слава Мельпомене.

На сцену ВЫБЕГАЮТ Молли и Роб.

ГРИМЁРНАЯ.

Дело в том, что во всех гримёрках звук спектакля транслируется через динамики. Чтобы актёры не пропустили выход.

Актриса Леночка, игравшая Молли, была человеком ответственным. Даже слишком. Но либо Новый год был сильнее, либо магнитные бури, в общем, её переклинило.

Она просто выкинула из головы кусок спектакля. Тот самый, который коллеги втроём безуспешно пытались играть. И решила, что уже финал.

Сняла костюм. Полностью, готовясь надевать другой.

И вдруг она слышит по динамику реплику, после которой её героиня должна выйти на сцену.

А Леночка стоит посреди гримёрки в исподнем.

Паника.

Вместо того чтобы одеться, она начинает бегать по комнате и кричать:

— Что делать? Что делать? Что делать?

Костюмерша и гримёрша бегают за ней, пытаясь поймать и натянуть костюм. У Леночки истерика. Как она могла забыть? Там же её собратья?

А собратья, как мы помним, достали всю палитру актёрского мастерства и пытаются совершить невозможное. Явить Елену на сцене в телесном воплощении.

В этот момент в гримёрку влетает актёр, играющий Роба. Увидев происходящую заварушку в грим-уборной, выкрикивает:

— ЛЕНА, ОДЕВАЙСЯ! ИНАЧЕ Я ТЕБЯ ВЫВЕДУ ПРЯМО В ТРУСАХ!

Для детских душ это было бы слишком. Угроза подействовала. Лена собралась.

Актёры застёгивали последние крючки на её платье уже на сцене, в перерывах между диалогами, с улыбками, полными неподдельного счастья.

После спектакля труппа разделилась на два лагеря. Кто-то лечился коньяком в буфете. Кто-то кричал: «КАК МОЖНО БЫЛО ЗАБЫТЬ ВЫЙТИ НА СЦЕНУ?!»

А их четверка просто умирала со смеху, вспоминая лица друг друга. Настоящие. Живые. Спектакль ожил.

На сцене может случиться что угодно. Актёрское дело обыграть происходящее, не моргнув глазом, нести полную ахинею до конца, будто так и было задумано режиссёром-гением. Ведь если зритель не заметил — это уже не ошибка, а новая гениальная режиссёрская находка.

Такая профессия. Да... и без права на похмелье.

© Ольга Sеребр_ова