Случилось так, что одна молодая женщина, чьё имя останется в тайне, дабы уберечь её от суда обывателей, обнаружила в своей спальне нечто весьма любопытное.

На полке среди безделушек над супружеским ложем и в потаённой нише под гарнитуром мирно посапывали два диктофона, с любовью подкинутые её свекровью. Дамой с тонкой душевной организацией и тягой к аудио-искусству.

Муж женщины был в отъезде, и в доме воцарилась та самая звенящая тишина, что так и просится быть нарушенной чьим-нибудь маленьким, изысканным безумием. И наша героиня, будучи женщиной находчивой, решила не разочаровывать свою дорогую родственницу. Она устроила для неё персональный театр одного актёра.

Акт первый. Панический звонок

Раздаётся звук набираемого номера. Трубку поднимают.

— Ирина Петровна?! — голос невестки дрожит, срывается от паники. — Вы не поверите! У нас в спальне... мы нашли... диктофоны! Два! Записывающие устройства! Я в шоке, я не знаю, что делать!

Пауза, полная театральной дрожи.

— Я уже позвонила в 102! Представляете?! Полиция сказала НИЧЕГО НЕ ТРОГАТЬ! К нам выезжает следственная бригада, они будут снимать отпечатки пальцев со всего! Со всех поверхностей! Мне сказали составить список всех родственников, кто бывал у нас в гостях... Вам тоже придётся приехать и.… сдать отпечатки. Для исключения. Это же кошмар!

Акт второй. Исповедь подруги (уже на фоне «прослушки»)

Голос героини, светский и встревоженный:

— Мила, представь себе, вчера мой Сережа, тот ещё болтун, выпил лишнего...

Голос подруги, писклявый и жаждущий сплетен:

— Неужели опять про мамины аферы с дачей?

— Хуже! Дорогая, он рассказал ВСЕМ в баре историю о том, как его мамаша в молодости... о, даже язык не поворачивается сказать! О её... любовниках! И о тех.… последствиях, что пришлось устранять в подпольной клинике! Говорит, у неё даже медицинская карта целая была, с диагнозами, от которых волосы дыбом встают!

— Святые угодники!

— И это ещё не всё! Пьяными слезами он вспоминал, как она в детстве била его скалкой за двойки! А под занавес и вовсе заявил, что, как только документы на квартиру будут у него, он сдаст её в самый дешёвый дом престарелых, где кормят одной кашей! «Пусть, — говорит, — знает, каково это, быть бесправной!»

Акт третий. Нервы, рыдания и сатанинский смех

Тут наш виртуоз меняет декорации. Светский тон сменяется горькими, прерывистыми рыданиями. Она бормочет что-то на латыни, вроде «Mater tua mala sus est!» («Твоя мать — плохая свинья!», если переводить грубо).

Потом в голосе прорезаются низкие, хриплые нотки, будто в горле застрял демон. Раздаётся оглушительный, леденящий душу рёв, за которым следует такой же леденящий душу, сатанинский хохот.

Акт четвёртый. Заговор

Финал представления был безупречен. Наша героиня, уже басом, нараспев принялась читать «заговор», используя фразы на романшском языке (слава интернету!), щедро пересыпая их именем свекрови.

— «Buna saira, Ирина Петровна... Ia sunt la strada, Ирина Петровна... Vus audes, Ирина Петровна?..»

Закончив, она аккуратно положила диктофоны на место, вытерла их от пыли и отпечатков и принялась ждать.

Теперь её свекровь стояла перед выбором, достойным античной трагедии. Либо мчаться в участок сдавать отпечатки, признаваясь в своей слежке, либо в срочном порядке пытаться проникнуть в квартиру и украсть улики, рискуя быть пойманной «следственной бригадой».

Остаётся лишь наблюдать. И, возможно, прикупить попкорн. Ибо что может быть лучше утреннего кофе под звуки медленно разрушающегося мира одной не в меру любопытной дамы?

© Ольга Sеребр_ова