Анна поднималась в квартиру, как шерп на Эверест, гружёная пакетами, но несокрушимая духом. В голове звенел победный марш: «Накормлю орду дикарей-детей и за подвиг под названием „генеральная уборка“».

Дверь открылась, и на пороге материализовались три существа, чьи желудки, казалось, были подключены к ней напрямую, как к живому пищеблоку. Словно три человечка-желудёнка из мультика «Волшебное кольцо».

«Что, новый хозяин, надо?»

Они тут же обрушили на Анну шквал новостей, случившихся за те 40 минут, что Вселенная существовала без её надзора.

Анна, под аккомпанемент детского щебета, совершила роковой наклон, чтобы расстегнуть обувь. И тут у неё внутри что-то... сложилось.

Знакомое чувство, когда чихаешь так, что, кажется, вслед за тобой чихает селезёнка, почка и призрак аппендикса. Но это было сильнее. Боль, пронзившая её, была того сорта, после которой обычно говорят: «Она так красиво ушла…».

Анна некрасиво плюхнулась на приступку, издав звук, средний между стоном раненого лося и предсмертным хрипом таракана.

— М-м-м, больно-то как... — просипела она, хватаясь за живот.

Дети застыли статуями Испуга на площади Паники. Анна, бормоча утешительное «сейчас•пройдет•сейчас•пройдет», отправилась в короткое, но насыщенное путешествие без сознания.

И привиделся ей сон. Чистая-пречистая ванная, сияющий кафель, идеальный порядок. И она сидит... почему-то на унитазе. На Белом Троне Разрядки. И чувствует блаженное, всеобъемлющее облегчение. «Какой прекрасный сон, — промелькнула у неё мысль в забытьи. — Так хорошо, свободно и нет боли...»

Внезапно сон разбился вдребезги ярким светом и душераздирающим хором:

— Мама! Мама! Что с тобой?!

Её дёргали за руки. Над ней вились три заплаканных лица. По полу раскатились яблоки и пачка гречки, точно давая старт новому этапу уборки.

— Не орите! — крикнула Анна, возвращаясь в реальность. — Всё хорошо! Всё прошло!

И тут её осенило. Мозг, оказывается, не врал. Тело в точности воспроизвело сценарий видения. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

«Итак, резкий наклон → защемление кишки → отключка → непроизвольный залп, — с холодной ясностью пронеслось в голове. — А если бы я умерла?! Что бы делали дети?! И потом в морге... Раздевание... А тут такой СЮРПРИЗ от покойной! Абзац в лучших традициях Кафки!»

Мысли неслись вихрем, раскрашивая ситуацию в ядовито-сатирические тона. Она представила себе хор родственников:

— Представляешь, Анна-то, наложила в штаны и умерла.
— Да нет, сначала померла, а уж потом…
— Дед-то её, между прочим, в туалете утонул! Видно, генетика!
— Все они... скажем так, с сюрпризом!

И тут Анну прорвало. Не тем, чем раньше. Громким, истеричным, очищающим хохотом. Она смеялась над абсурдом бытия, над нелепостью смерти, над тем, что самый пиковый момент твоего ухода может быть так похабно-комичен.

Перед сном она уже серьёзно подумала о детях. Как научить их летать, пока она ещё может быть им взлётной полосой. Чтобы её возможное внезапное исчезновение стало для них не крахом мира, а поводом вспомнить всё, чему она их научила, и блестяще применить это на практике.

Ибо идеальная смерть не та, что приходит красиво, а та, после которой твоя жизнь становится инструкцией по выживанию для тех, кто остался.

© Ольга Sеребр_ова