Как же я обожала в детстве болеть! Не абы как, а с размахом. С температурой, чтобы градусник показывал цифры с притязаниями на научное открытие, но без осложнений, чтобы не портить себе праздник. В такие дни я превращалась в центр мироздания, в маленькое светило, вокруг которого вращались планеты-родственники.

Мамой овладевала священная суета. Чай с малиной, пахнущий детством, аскорбинка, рассыпавшаяся по столу, как драгоценные кристаллы, и любимые блюда, которые в обычные дни были под запретом. Мир сужался до размеров подушки, а я правила им из-под одеяла, как капризная царица.

Правда, в моём идиллическом царстве находились и свои еретики. Люголь — липкий, противный, с амбициями дезинфектора всего живого. И эти вечные полоскания! Кто придумал травить больного ребенка ромашкой, от которой пахнет бабушкиным сундуком? Тот же народный умелец, что изобрел дыбу, испанский сапог и луковые втирания для носа? Видимо, считал, что просто болеть скучно, нужно добавить экстрима.

Но были и божественные моменты. Мне читали вслух! Я, притворяясь самым несчастным созданием на земле, с важностью заявляла, что мне нельзя напрягать зрение. Ах, эта сладкая власть над взрослыми!

Моя бабушка в искусстве сказкотерапии превзошла всех. Её «Маша и Медведь» была бесконечным сериалом с открытым финалом. В понедельник медведь убегал в лес, во вторник уплывал на лодке, а в среду его, бедолагу, съедали охотники.

Сюжет зависел от настроения бабули и количества непостиранного белья. Однажды медведь никуда не пошел, а весь день слушал радио. Это было разочарованием вселенского масштаба! Но и такой исход я с покорностью принимала, творческий кризис бывает у всех.

А еще больному полагались мультики! Но не какие попало, только нарисованные. Кукольные же были подобны наказанию: «Вот тебе, страдалец, полчаса унылого шевеления тряпичных личностей!» Они переключались мгновенно, даже на комбайнеров с их трудовыми подвигами. Кто вообще их любил? Это же скука смертная, способная испортить самый перспективный болезненный день!

Сегодня же смотрю на них и вижу гениальные творения. А тогда мы ждали «В гостях у сказки» как манны небесной. И главным сокровищем были «Три орешка для Золушки». Та самая магия, где хватало принца, Золушки, коня, снега и песни на языке, понятном только сердцу.

Теперь я сама бегаю вокруг своих заболевших отпрысков, как белка в колесе. И, словно посвященная в тайный орден, подвергаю их хрупкие организмы народным пыткам. Бальзам «Звездочка», от которого слезятся глаза; фурацилин, напоминающий раствор желтой акварели; и йодные сетки, превращающие тело в географическую карту страданий. А луковый сок… о, это испытание для самых стойких!

Через эти тернии, сквозь ароматы лука и йода, сквозь вечные «открой рот» и «подыши над картошкой», мы все же пробиваемся к новым свершениям. Потому что болезнь — это такая же часть детства, как первая двойка, разбитая коленка и вера в то, что бабушка знает, чем закончится сказка.

Главное, чтобы медведь не оставался дома у радиоприемника.

© Ольга Sеребр_ова

olgaserebr-ova.livejournal.com/6935.html